Метка: родители

---

Работая с семьями СДВГ-шек, всегда испытываю большое сочувствие к мамам. Им трудно сразу с нескольких сторон.

Они устают от своих гиперактивных детей с их импульсивностью, невнимательностью, инфантилизмом, трудностями удержания границ, перепадами настроения, высокой утомляемостью, неумением доводить дело до конца, непросчетом последствий собственных действий, неумением себя организовать и заставить сделать необходимое, с их постоянной отвлекаемостью, несобранностью, влезанием в разговоры, терянием всего чего ни попадя, с их умением быть сразу везде и привлекать к себе внимание сразу всех, …

Они слышат много претензий в адрес ребенка со стороны воспитателей и учителей, со стороны родителей других детей, со стороны… своих мамы и папы, мамы и папы мужа, … самого мужа. Со стороны любого прохожего, который решит объяснить, как нужно воспитывать ребенка, который… который ведет себя как невоспитанный. Не-вос-пи-тан-ный.

Они слышат много претензий в свой собственный адрес… потому что ребенок выглядит как не-вос-пи-тан-ный. Как более младший по возрасту. Как избалованный. Как… так, как другие дети (повезло же другим родителям!) не выглядят… по крайней мере, не так часто… или не на людях… А наши СДВГ-шки как раз на людях и выглядят. Потому что устают на людях больше. Или сдерживаются, долго сдерживаются, пытаются сдерживаться в саду или в школе, и в театре, и в гостях, — ну, сколько получается, им же не хочется расстраивать родителей и нагнетать обстановку, — а потом дома расслабляются. Потому что нельзя все время напрягаться. Невозможно это. Тогда вся эта радость в усиленном виде вылезает дома. Да, что-то я отвлеклась. Тоже некоторый дефицит внимания, видимо, присутствует. Я серьезно. Подозреваю у себя в детстве. Так вот, о мамах. Они слышат много претензий в свой собственный адрес… и от себя. И вот от этого критика труднее всего отделаться. И оправдаться перед ним трудно. И отпускает ненадолго. Потому что ведь поди разбери, что от СДВГ при адекватных реакциях родителя на его, ребенкино, неадекватное (норме, ситуации) поведение, а что — от, может быть, ошибок воспитания. Может, мы и правда его слишком балуем?.. Может быть, действительно нужно было быть строже/мягче/последовательнее/гибче/контролировать/давать свободу/вести в школу с 7 лет/подождать годик/ менять класс/пытаться наладить отношения с тем учителем/разводиться/не разводиться/выходить на работу/сидеть с ребенком/ и т.д. и т.п.

Они вынуждены совмещать трудносовместимое. Выступать адвокатом ребенка перед родными, перед чужими, перед собой — и при этом быть главным контролирующим взрослым, напрягающим, отвечающим, виноватым за все, если что. Быть специалистом во всех диагнозах ребенка — и видеть себя, нарушающей все грамотные правила грамотного поведения: раздражающиейся, срывающейся на крик, а то и шлепающей, а потом рыдающей в отчаянии и бессилии. А еще маме приходится заботиться об отношениях в семье, отношениях, которые зачастую непросты, ибо непрост ребенок и непросто выработать единую линию поведения с ним у всех заботящихся взрослых. «Ты не так его воспитываешь, надо по-другому… ну и воспитывай сама, раз такая умная», — к сожалению, частая тема в расширенных семьях детей с СДВГ (расширенная семья — включает бабушек, дедушек, других родственников).

Они (напомню, речь про мам СДВГ-шек) очень загружены делами — ребенкиными, домашними, своими рабочими, семейными. Ребенок с СДВГ может занять ВСЕ мамино время (впрочем, как любой ребенок, но СДВГ-шки мастера в привлечении к себе внимания), что совершенно не означает чувства удовлетворенности по мотивам этого взаимодействия. К вечеру (ночи) мама может чувствовать себя совершенно измотанной и при этом очень плохой мамой, не дающей ребенку того, что ему нужно. Потому что отдала все, а результат все равно не радует (а часто — обратный ожидаемому).

Они выкладываются по полной. А отдачи мало. Мало отдачи от ребенка (речь не о благодарности, конечно, речь о том, что трудности не уменьшаются), мало поддержки от родных (тоже фрустрированных и защищающихся), мало понимания и поддержки от взрослых, которые работают с ребенком (зачастую наоборот, непонимание, критика и претензии), мало само-принятия. И последнее особенно грустно.

Вопрос в чем: как мы, мамы СДВГ-шек, умудряемся НЕ быть все время в депрессии???

Жилина Элина
дек.2016

---

Большинство старших детей в той или иной степени испытывают ревность при появлении второго ребенка в семье. Уйдут эти переживания или закрепятся и станут проблемой, — зависит от множества факторов: характер первенца, подготовка ребенка к появлению брата/сестры, как прошло «введение» малыша в семью (первые минуты, часы, дни общения детей), насколько сильно изменяется отношение к старшему ребенку (а также ожидания, требования) с появлением младшего, насколько сильно изменяются привычные семейные ритуалы, к которым привык ребенок, как взрослые реагируют на проявления активности старшего по отношению к младшему (интереса, агрессии), и др. Причем многие факторы действуют постоянно, и мы можем на них влиять.
Что тут нужно хорошо понимать для того, чтобы двигаться в верном направлении?
1. Изменения не наступят быстро, а если и наступят, – они не сразу станут стойкими.
2. Придется некоторое время «держать в голове» задачу по налаживанию отношений между детьми и прилагать постоянные (возможно, небольшие, но постоянные) усилия.
3. Нужно воздействовать не только на ребенка, но и отслеживать собственные реакции на детей, при необходимости корректировать их на ходу. А также, если потребуется, привлекать к этой работе других взрослых членов семьи: обсуждать их и ваши собственные реакции на детей, разумеется, не в присутствии детей.
Рассмотрим три основные сложности, которые испытывает вчера еще единственный ребенок, становясь старшим.
Первая сложность: Изменение отношения к ребенку со стороны взрослых.
Это основная психологическая трудность ребенка, который вчера был единственным, а сегодня стал «старшим». Для нас, родителей, с рождением второго ребенка поменялось все, включая образ старшего. Мы уже не можем видеть его таким, каким видели неделю назад. По сравнению с новорожденным малюткой наш еще недавно «малыш» вдруг становится большим. Во всех смыслах этого слова. И ОЧЕНЬ ТРУДНО не начать вдруг относиться к нему как к большому. Заметим, что если бы мы родили второго на год позже, то «возрастной скачок» у старшего сдвинулся бы на год, и ему не пришлось бы срочно взрослеть сейчас. Он все еще оставался бы для нас маленьким ребенком, растущим в своем темпе и радующим нас своими естественными достижениями, новыми умениями и т.д. Но ему пришлось вдруг стать большим сейчас. А он оказался не готов. Почти никто из детей не готов к тому, чтобы за один день из маленького превратиться в большого. Особенно если он не очень-то и стремился стать большим прямо сейчас. Чем болезненнее ребенок воспринимает свою «большесть», чем сильнее он стремится срочно стать маленьким-маленьким (таким же, как брат/сестра, или еще младше), — тем более серьезно нужно отнестись к этому вопросу. ВСЕ дети в момент появления в доме малыша временно впадают в регресс, хотя бы немножко. Регресс – это откат к более младшему возрасту. Это нормально. Ненормально, если регресс затягивается. А затягивается он обычно тогда, когда родители жестко пресекают всякие поползновения к регрессу.
Что делать?
Позволить ребенку побыть маленьким. Можно играть в маленького (или как с маленьким). Можно вернуться к тем ласковым обращениям, какими вы называли своего старшего ребенка, когда он был совсем маленьким. Можно вместе вспоминать, каким он был и что вы с ним — маленьким делали. Очень полезны в этом смысле совместные просмотры фотографий, где вы возитесь с маленьким-старшим. Особенно – кормление, купание, т.п. Смысл – ты ТОЖЕ был таким маленьким, с тобой мы ТОЖЕ вот так же возились, у тебя ТОЖЕ все это было, мы тебя любили и любим! Хочешь – можем и сейчас обнять и покачать на коленях. Мы тебя продолжаем любить, ты тоже наш любимый сынок, маленький, хотя и подросший. Что нужно убрать. Убрать (на время) высказывания вроде «ты же большой», «он же маленький», «ты такой большой, а ведешь себя как маленький», и т.п. Если не совсем убрать, то хотя бы снизить частоту.
Вторая сложность. Слишком много перемен.
Меняется не только отношение к ребенку и не только требования, предъявляемые к нему. Например, не шуметь, когда спит маленький. А он часто спит! Меняется образ жизни. Меняются привычные ритуалы, меняется режим, меняется времяпрепровождение с родителями. ОЧЕНЬ много изменений. И далеко не все из них приятны ребенку. Когда жизненных изменений много, ребенок начинает испытывать тревогу.
Что делать?
Вернуть все, что можно вернуть. Если раньше мама укладывала спать, читая на ночь книжку – желательно вернуться к этому ритуалу, хотя бы в урезанном виде, даже если это сложно организовать. Если папа по субботам гулял с ребенком – продолжать это делать. То, что кажется на первый взгляд невозможным, зачастую все-таки можно организовать, если понимать необходимость этого. Если маме (иногда) предлагают помощь с детьми – пусть помогают с малышом (а не забирают старшего!), чтобы она смогла выкроить не-лишнюю минуту на общение со старшим. Особенно – общение наедине.
Постараться избегать дополнительных перемен в жизни ребенка: смена места жительства, ремонты, поездки за границу, покупка новой мебели, переселение ребенка в другую комнату, плановые госпитализации, временные переезды к бабушке, новые кружки-секции, смена школы/класса/учителя и т.д. – все это вызывает у ребенка дополнительный стресс. Что можно не менять, сейчас лучше не менять. Перемены отложить на некоторое время.
Третья сложность. Запрет на злость.
Новый маленький член семьи требует очень много внимания, прежде всего маминого внимания. Он часто «забирает себе» маму. Вокруг него суетятся, умиляются, тревожатся, а поучаствовать в этом старшему ребенку зачастую не дают (боятся). Сразу или попозже, но в какой-то момент старший начинает злиться на малыша. И с этой злостью ему что-то приходится делать. Он может проявить свою злость в действии – и получить какую-то реакцию окружающих взрослых (очень важно, какую). Он может не показывать своей злости (может осуждать себя за нее, виноватиться) – но при этом начинает хуже относиться к брату/сестре. Ибо все мы хуже относимся к тем, кому делаем плохо (а злые мысли психологически то же самое, что злые слова и действия), а любим тех, кому делаем хорошее.
Что делать?
Ребенку нужно донести мысль, что испытывать злость он МОЖЕТ. И что говорить – нам, родителям – об этой злости на малыша он МОЖЕТ. И что у него есть некоторые основания испытывать раздражение и злость. Он может о ней говорить – и мы готовы это услышать и помочь чем можем. Он должен знать, что мы НЕ БУДЕТЕ РУГАТЬ его за то, что он ИСПЫТЫВАЕТ злость на малыша. Но мы не допустим, если эту злость он будет на брате/сестре отыгрывать. Мы не позволим делать больно брату/сестре, как и младшему не позволим делать больно старшему. Нужно объяснить ребенку, что он должен ДЕЛАТЬ, когда злится на младшего (конкретно!). Это одна сторона. Другая, не менее важная. Накапливаем позитив. Используем любые подходящие для того моменты или организуйте их специально – чтобы старший делал что-то хорошее младшему, и чтобы младший делал что-то хорошее старшему. «Делал» включает и пассивное участие ребенка в похвалах брата/сестры. Например, обращаясь к младшему, говорим: «Миша, ты посмотри, какую высокую башню построил Дима! Ничего себе!» (и желательно проследить, чтобы эту башню разрушил сам Дима, а не Миша, а если Миша – то с согласия Димы). Поддерживаем любые проявления инициативы старшего по отношению к младшему. Хочет помогать купать – показываем, как и что делать. Хочет катить коляску – позволяем, обеспечивая безопасность младшему. Хочет поносить на руках – держим вместе. Хочет взять игрушку малыша – комментируем, что младший, по-видимому, совсем не против, ему не жалко игрушки для старшего брата/сестры. И т.д.
Помимо описанных сложностей существуют многочисленные особенности внутрисемейных отношений, которые напрямую влияют на отношения между детьми: предпочтение одного ребенка другому взрослым членом семьи, чувство вины перед ребенком или перед мужем/женой, конфликты между взрослыми членами семьи (включая бабушек-дедушек), и т.д. и т.п. Это темы для отдельного разговора.

Жилина Элина
май 2016