Переживание злости может говорить о нарушении границ — например, когда ребенок нас перебивает, или берет без спроса нашу вещь, или настаивает на том, чтобы все внимание было на нем.
Злость может быть реакцией на фрустрацию — когда мы не можем получить желаемое. Например, от невозможности побыть в тишине после работы, или поесть, когда голодны, или услышать слова поддержки от близких, когда мы в этом нуждаемся.
Злость, особенно в ее выраженных формах — наши вспышки гнева, ярости — часто скрывает за собой страх, стыд, бессилие, вину.
Страх не справиться, или «что с ребенком будет дальше, если он сейчас — так себя ведет?!»
Переживание стыда за ребенка, чаще в присутствии других людей, — злость накатывает чуть позже, когда вышли.
Вина — особенно когда ее и так много, а со стороны еще добавляют. Или когда мы делаем что-то, что сами считаем недопустимым. Видим это и продолжаем делать.
Бессилие — от того что «выходит из-под контроля», «говорю сто раз одно и то же», «нет сил уже».
Если мы склонны реагировать гневом в повторяющихся ситуациях, — вероятно, это наша привычная защита от переживания более трудных чувств. Тогда одного сдерживания злости недостаточно. Мы будем терпеть, терпеть и взрываться на мелочах.
Если мы хотим справиться с привычной злостью, нужно сначала понять, что лежит за ней. Понаблюдать за собой. Найти, что так сильно болит. А потом постепенно работать с этим.
Понижать свои страхи, разбираясь с ними и отделяя иррациональную часть от реальной.
Понижать чувствительность к внешним оценкам, отделяя стыдящегося-себя от поведения страдающего ребенка.
Признать, что мы не всемогущи и что локальное бессилие — это нормальная часть родительства.
И т.д.
А самое главное, может быть, — чаще самим заботиться о своих потребностях, не ожидая этого от близких (особенно от ребенка). Не отодвигать себя на потом, привычно делая приоритетом интересы ребенка.
В интересах ребенка — чтобы его родители улыбались, хотя бы иногда. Ему и близким.
Даже когда он этого не видит.
